Легкие пальцы тумана тянутся сквозь кусты, Солнце — как рваная рана заоблачной пустоты. Земли обнаженное чрево вздыбилось гривами скал, В мраморном теле дебелом шахты зияет провал. Сосен щетина густая на впалых щеках островов — Книгу жемчужин листаю древних святых берегов. Кижи, Кивач, Рускеала, Божья Любовь — Валаам — Славы и силы немалой с горечью пополам. Глыбы в лишайник одеты, с проседью в мшистых ресницах, Все лихолесья и беды хранят в своих каменных лицах. Кровь голубая — озера, рек и речушек сосуды Вьются, подобно узорам, на ткани Карелии чудной. Край благодатный и скромный: нет в нем кричащей праздности. Мощью своей потаенной жив он, и тихой радостью. Край удивительных, чистых, неторопливых и смелых, По-фински невозмутимых, по-русски веселых карелов. Хочется снова и снова в сказочный край возвращаться. Карелия, до свидания, не в силах с тобой я прощаться! (С) 14 июля 2007 года мы вновь совершили небольшое путешествие в Северное Приладожье, но, на этот раз, не с западной стороны Ладожского озера, а с восточной. Ехали двумя экипажами: Недалеко от города Питкяранта у перекрёстка двух дорог стоит большой чёрный крест с высеченными телами на нём. Это "Крест Скорби", поставленный в память о погибших русских и финских людях во времена Второй Мировой войны. До сих пор в Карельских лесах от Ладожсого озера до Онежского можно наткнуться на останки бойцов и найти немало признаков войны. Вблизи находится множество черезвычайно живописных мест. На ночлег остановились вблизи города Питкяранта в жилище на берегу Ладожского озера. Дорога в тех местах петляет у самой границы с водой Ладожского озера с одной её обочины и отвесными скалами с другой. Флора Приладожья миниатюрная и не яркая. Нельзя было не позволить себе удовольствия вновь побывать у мраморных карьеров Рускеала. Возвращаемся той же дорогой. Останавливаемся в городе Ляскеля полюбоваться промышленным водопадом.
|